Экспрессия Бориса Моисеева: мастер эпатажа и дитя порока

МОСКВА, 27 сен — РИА Новости, Павел Сурков. В отечественном шоу-бизнесе Борис Моисеев был, бесспорно, заметной фигурой — и своеобразным символом: человеком, умевшим создать из собственной биографии отдельный оригинальный нарратив. Он сложил вокруг себя легенду, превратил публичную жизнь в шоу — и мастерски сыграл в нем главную роль.

Певица Галина Базаркина (в центре) и танцевальная группа «Экспрессия» под руководством Бориса Моисеева выступают на авторском концерте поэта-песенника Ильи Резника

Рождение в колонии: начало пути и его «Экспрессия»

О детстве он рассказывал вещи мрачные и страшные — в это не верилось, некоторые журналисты даже предполагали, что Моисеев выдумал кое-что ради драматичности. Но маленький мальчик, выросший без отца, родившийся в женской исправительной колонии — уже этого было достаточно, чтобы продемонстрировать нереальность столь яркой и искрометной жизни, которая сложилась у артиста.

Он был талантливым балетмейстером: эстрадный танец интересовал Моисеева с юности, хотя он и окончил Минское училище по классическому направлению. Его трио «Экспрессия» уже в 1970-е знала вся советская Прибалтика.

Певец, хореограф, солист танцевального трио «Экспрессия» Борис Моисеев

Молодого артиста заметила Алла Пугачева и пригласила его в свое шоу. За этот карьерный лифт артист был благодарен Примадонне всю жизнь, отзывался о ней всегда с искренним уважением и входил в круг близких друзей певицы.

«Дитя порока»: сольная карьера и дерзкие откровения

Но затем он решил заняться сольной карьерой в рамках возрожденной «Экспрессии»: трио активно гастролирует, в том числе по Европе, где Моисеев не только выступает, но и внимательно знакомится с лучшими образцами мирового эстрадного искусства: от кабаре до мюзикла.

Он запел, хотя его вокальный стиль — не пение в чистом виде, а манерный речитатив, вроде того, что делал в шведской группе Army Of Lovers Жан-Пьер Барда. Эстетика эстрадного гламура, ярких шоу, вычурных костюмов — и, естественно, провокационного имиджа — вот что Моисеев принес на отечественную сцену. Да и сам он называл себя, как и пел, — «Дитя порока».

Он давал откровенные интервью (сам же потом спустя много лет опровергал некоторые), порой вел себя на публике крайне вызывающе — но при этом никогда не переходил грань.

Яркий и многогранный: от песен «Кино» до Чебурашки в коробке

Он с удовольствием пускался на неожиданные артистические эксперименты. То снимется в «Самом лучшем фильме» в роли следователя по делам, связанным с идиотизмом. То выйдет на сцену в сопровождении хора солдат с налакированным ирокезом и исполнит «Мама — анархия» Виктора Цоя. А то вообще залезет в ящик с апельсинами и споет знаменитую песню Чебурашки.

Он был самоироничен, прекрасно понимал, что забронзоветь и превратиться в памятник самому себе — это вовсе не то, что нужно настоящему артисту.

Певец Борис Моисеев во время выступления на церемонии вручения премии «Серебряная калоша — 2010», которая состоялась в Государственном академическом театре имени Моссовета

Боря всегда выручит: добрый мастер сцены

При этом он не забывал и о хореографии: весь отечественный шоу-бизнес знал, что у Моисеева — лучший в стране танцевальный коллектив, в который он отбирал лично, работал с каждым артистом. Более того, если кто-то из коллег обращался к нему за помощью, то Борис Михайлович всегда с радостью предоставлял собственный ансамбль для чужих номеров. «Боря всегда выручит», — говорили продюсеры и промоутеры, и это была чистая правда.

Шут на сцене и король в душе: его имя стало нарицательным

Когда несколько лет назад его постиг тяжкий недуг — инсульт, он и не подумал пожаловаться. Просто тихо ушел со сцены, в редких интервью сообщая, что он «на пенсии». В свой быт не допускал никого, при этом чувства юмора не растерял. Когда артисту несколько раз звонили пранкеры, они нарывались на мастерские ответы и невероятные по силе шутки, а в итоге уходили довольные и оставались с Борисом чуть ли не в приятельских отношениях.

Борис Моиссев на съемках новогодней передачи «Голубой огонек»

Он появлялся на публике редко — и в основном по печальным поводам, как, например, на прощании с Иосифом Кобзоном. Надо сказать, что и пресса относилась к его последним годам с пониманием, не тревожила артиста, который хотел, чтобы зритель не видел его ослабевшим и больным.

Он остался в нашей памяти человеком, который сам придумал и сыграл главную роль своей жизни — словно грустный шут из кабаре, чье лицо скрыто гримом, а истинную его жизнь за кулисами не видит никто, поскольку артист этого не хочет.