Обаяние космических масштабов. Не стало Александра Ширвиндта

МОСКВА, 15 мар — РИА Новости, Павел Сурков. Актер невероятного драматического диапазона, который мог органично смотреться и на эстраде, и на театральной сцене, и в кинематографе. Обаяние Александра Ширвиндта было поистине космических масштабов, а о розыгрышах ходили легенды. В его уход совершенно не верится, потому что кажется: это — очередная его шутка, просто почему-то совершенно несмешная.

Театральная легенда

Александр Ширвиндт был фантастически красив и обаятелен. В него влюблялись тысячи поклонниц, а он, сохраняя невозмутимую маску, лишь бросал очередную остроту, которую те же поклонники с радостью ловили.

Кадр из фильма «Забытая мелодия для флейты»

Самой последней его театральной работой стал стареющий актер в спектакле Родиона Овчинникова «Где мы?», образ поистине феллиниевский — и трагический, и драматический, и комический. Следующие спектакли были назначены на весну 2024 года.

Опережая некролог

Когда-то он иронично заметил: «Вот мы, худруки московских театров, нам переваливает за 80 лет, и если сложить суммарно наш возраст, то мы старше Москвы». А затем легко оставил руководящий пост в Театре Сатиры, сдав его Сергею Газарову, но при этом оставив за собой должность президента театра. Да, надо давать дорогу молодым, он только и успевал лишь смеяться над собственным возрастом. Даже последнюю редакцию своих мемуаров назвал «Опережая некролог». Со всей свойственной ему иронией он продолжал не то чтобы заигрывать с неизбежным, но смотрел в вечность с самурайским спокойствием и юношеским озорством.

Александр Ширвиндт

Брать у него интервью было тем еще испытанием: каждый вопрос он умел оборачивать в каламбур, то вдаваясь в воспоминания, которых у него было нескончаемое множество, то выстраивая какую-то циклопическую череду иронии и сардонических шуток. До последнего вздоха он верил в торжество театра, не покидая стен любимой Сатиры, искренне переживая за нее и надеясь на вселенское торжество искусства. При этом любой пафос был Ширвиндту чужд. А как только речь шла о розыгрыше любого рода, он мгновенно включался в игру, глаз по-молодецки загорался, фантазия работала безудержно — и сыпались остроты, каламбуры.

Сегодня, пожалуй, мы еще не ощущаем масштаба потери. Оплакиваем наше собственное прошлое, где мы выклянчивали билетики на последние ряды Сатиры, чтобы взглянуть «на них всех»: Ширвиндта, Державина, Миронова, Папанова, Менглета, Мишулина, Васильеву, Тусузова… Этот невероятный сценический ансамбль, в котором Ширвиндт ярко солировал, казалось, понимал друг друга с полуслова, и в небесной труппе, ушедшей в вечность, теперь перестала зиять последняя артистическая лакуна.

Вероятно, прочитав эти строки, он бы нахмурился и процедил: «Ну что-то здесь опять нагородили», пыхнул бы своей извечной трубкой, махнул рукой — и пошел бы на сцену, которой отдал всю свою жизнь без остатка.