«Еще один голос – и были бы мои похороны». Почему биатлон уткнулся в тупик с выборами президента?

Наш биатлон не выдал результат на выборах босса: действующий глава СБР Виктор Майгуров значительно опередил вице-президента Алексея Нуждова, но не собрал необходимого по Уставу большинства – 2/3.

Нуждов оказался на самом краю (18 голосов против 35) – Майгурову не хватило одного голоса для победы. Соперники удалились на совещание вдвоем, но Нуждов пошел на принцип: сегодня чистого победителя нет, надо делать перевыборы в августе при новых условиях (о них ниже). Отчасти – это ответ на обстоятельства голосования. Несколько моментов для понимания:

1) люди из регионов в последние недели жаловались, что на них давят через Минспорт – чтобы отдали голос Майгурову. Минспорт это опровергает;

2) считалось, что и формат голосования принципиален. Если открытое, то делегаты, якобы испытавшие давление, в страхе перед наблюдателями проголосуют за Майгурова. Если голосование закрытое, то у Нуждова вроде как больше шансов;

3) наконец, ведущим был представитель ОКР, хотя Антон Шипулин предложил человека из биатлона.

Майгуров остался президентом, но Нуждов не бросает борьбу. После конференции оба ответили на вопросы. Сначала – Нуждов.

***

– На следующих выборах рассчитываете победить?

– Ну конечно. А иначе зачем участвовать? Победить рассчитываю за счет того же, за счет чего хотел и сейчас. Единственное, сегодня у меня была хорошая возможность объявить делегатам свою позицию, показать программу, ответить на их вопросы. Считаю, это мою позицию укрепило – ничего плохого или невыполнимого я не предложил.

– Сегодняшние результаты стали неожиданностью?

– В определенной степени нет, с учетом процедурных вопросов: выборы ведущего и открытое/закрытое голосование.

– О чем говорили с Майгуровым после голосования, оставшись наедине?

– Как быть в сложившейся ситуации. Мы этот вопрос задали друг другу одновременно, поделились впечатлениями. Пришли к мнению: те условия, которые я оставлю за кадром, неприемлемы ни для одной стороны, чтобы сегодня это закончилось. Допустим, чтобы мне сегодня сняться в пользу Виктора.

Если смотреть Устав в лоб, то он не предусматривает сегодня второго тура. Сегодня у нас некоторые вопросы трактовались ведущим в лоб, какие-то нет. Это некая юридическая игра, что ли. Кто в нее играет, тот и должен отвечать за правила – я в нее не играл.

– Насколько вы с Майгуровым антагонисты в общении?

– Мы уже 4 года сотрудничаем. У нас есть принципиальные разногласия, вопросы, в которых мы пока расходимся. Их немного. Почему говорю «пока». У меня они как были, так и останутся – надеюсь, что у Виктора будут коррективы по принципиальным для меня вопросам.

В моих принципах точно никаких изменений не будет.

– Если проиграете следующие выборы, хотели бы остаться в СБР?

– Нет, а какая смысловая нагрузка? На 100% наши взгляды на управления не сходятся. За последние два года мы прошли долгий путь в попытке сблизить позиции, но не сошлись.

– А если выиграете, уберете Майгурова?

– Нет такой однозначности. Мы говорим о его международном опыте. Можно над этим стебаться: что дал этот опыт, если нас отовсюду выперли и все решения в IBU против нас? Но это будет неправильно, это дешевый популизм.

Я смотрю реалистично: у Виктора есть международный опыт – это факт, он знает внутреннюю кухню, имеет контакт. Не вижу проблем, если в случае поражения Виктор останется в СБР заниматься этим направлением.

– В чем принципиальность пойти на следующие выборы, если сейчас практически проиграли? Всего один голос спас.

– Надо дело доводить до конца. Я выдвигаюсь, чтобы реализовать свою программу. Моя роль – убеждать сторонников и дальше. Это только моя проблема, что я не убедил поднять больше рук за тайное голосование, ну и последующее уже за себя.

Буду стараться решить эту проблему. Сегодняшний процесс показателен – шила в мешке не утаишь, хоть вас и не было в зале. Как велась конференция, это тоже важно.

Мы настаивали, чтобы ее вел человек из нашей среды – максимально нейтральный.

Выбор формата голосования – это тоже важно. Есть риторика «давайте голосовать открыто, по-честному». Ну если хочется по-честному, какая проблема в тайном голосовании? Честнее тайного не бывает. Оно для этого и придумано, чтобы максимально обезопасить голосующих.

А вот риторика «давайте открытое голосование, чтобы смотреть друг другу в глаза» мне непонятна. С учетом того, что много в прессе муссировалось (видимо, речь о давлении со стороны Минспорта и ОКР на регионы – Sports.ru) и в зале сидели участники этого процесса, и они точно знают, как было. Не надо им рассказывать про глаза – люди воспринимают это скорее негативно, чем позитивно. И у них останется время для размышления до следующих выборов.

– Как смотрите, чтобы на следующую конференцию пустить прессу?

– Я и на эту смотрел: давайте, чем больше народу, тем веселее. Особенно чтобы была пресса. Комиссия по организации против. Чуть не сказал «похоронная комиссия» – но еще бы один голос, и мои похороны бы случились.

– Ваш предвыборный план на ближайшие два месяца?

– Всегда. Я сразу всем скажу: мы договорились с Виктором, что дальше идем без агитации, без лирики в СМИ своих позиций. Позиции и программы не поменяются, и нет смысла соревноваться, кто даст интервью позабористее.

– Сегодня вас разочаровал кто-то лично?

– Скорее, нет. Люди объяснили позицию, не прячась. В телефоне у меня достаточное количество сообщений, где написано «Викторыч, извини» – это когда было про формат голосования.

– Каковы шансы, что за два месяца они поменяют позицию?

– Вопрос не ко мне. Все же разные, в разной степени созревания для независимого или более вдумчивого решения. У кого-то, может, последняя капля. У кого-то, может, «лучше 5 минут позора, а потом 4 года спокойной жизни». Грех кого-то винить, в этом и есть роль выборов, политической борьбы.

***

Майгуров в финале дня выглядел очень довольным, даже шутил. При том раскладе, который сложился сегодня, он безусловный фаворит перевыборов: для победы достаточно набрать 50% + еще два голоса.

– Конференция была непростой, нестандартной, но я рад, что у нас получился конструктивный диалог. Хорошо, что все было открыто. Как говорится, мы – одна семья, надо смотреть в глаза друг другу открыто. Обе программы кандидатов нацелены не на свои личные амбиции, а на развитие нашего вида спорта.

Сейчас, в такое непростое время, делить нам нечего, нужно все делать вместе. Поэтому и было принято совместное решение не уходить во вторые-третьи туры, а зафиксировать решение на данном моменте. При этом продолжить совместную работу, в том числе и по поиску партнеров.

– Что вы имеете в виду?

– У нас есть определенные договоренности по потенциальным партнерам. И вне зависимости от результатов второй конференции, я надеюсь, соглашения будут подписаны. Что, если я в итоге не стану президентом? Партнер знает и Алексея Викторовича тоже, все карты открыты.

– О чем вы вели переговоры с Нуждовым после первого тура голосования?

– Как раз и говорили о ближайших двух месяцах. Будем ли мы зациклены на агитации за себя или будем все-таки продолжать работать? Решили, что будем работать.

– Не уговаривали его заключить джентльменское соглашение и сняться с выборов? Вам ведь всего одного голоса не хватило.

– Алексей Викторович – не тот человек, которого можно уговаривать.

– Обидно, когда до победы не хватает одного голоса? Это примерно как промахнуться 20-м выстрелом?

– Обидно или не обидно – я об этом не задумывался пока. Скорее, наверное, обидно, когда тебе в глаза говорят, что поддерживают, а потом – не поддерживают. Вот это правда обидно.

– Много таких было?

– Пара-тройка была.

– Насколько критично для российского биатлона, что до конца августа у него не будет полноценного президента?

– Абсолютно некритично. У нас нет внутреннего раздрая. Надеюсь, информационная кампания тоже затихнет на какой-то период. Мы вам не будем пищу для размышлений давать, ха-ха. Будем просто спокойно работать.

– С новым Уставом, когда для победы достаточно будет большинства голосов, выиграть выборы будет проще?

– Я не думаю, что расклад должен сильно поменяться за ближайшие два месяца. Если делегат принял решение, кого поддержать, что может измениться за оставшееся время? Должно произойти что-то серьезное, чтобы они поменяли свое мнение.

 

– Нуждов считает, что на следующую конференцию стоит пустить прессу и сделать ее открытой. Вы – за?

– Я не считаю, что мы должны вести конференцию онлайн. Хотя мне тут недавно предложили продать права на трансляцию за какие-нибудь приличные деньги. Ну, когда нам совсем будет нечего есть, можем об этом поговорить. Пока – все-таки нет.